Я немного скучаю по глубоким смыслам
我有些怀念深层思想
Русская литература в Китае уже не та, что раньше. Изменились обстоятельства – изменилось и прочтение. Однако в Китае по-прежнему есть люди, которые интересуются всем спектром русской литературы – от древности до современности – и стараются сделать её достоянием читающей публики. Мы беседуем с профессором Института иностранной литературы Академии общественных наук Китая, ответственным секретарём Ассоциации китайских исследователей русской литературы Лю Вэньфэем.
俄罗斯文学在中国的地位已不同往日了。环境在改变，阅读也在改变。但是在中国仍有一些人，他们依旧沉迷于俄罗斯文学，无论是古代的或是现代的，他们也致力于让读者可以接触到俄罗斯文学。我们游行采访到中国社会科学院外国文学研究所教授，中国俄罗斯文学研究会秘书长刘文飞。
– Господин Лю, какие проблемы преподавания русского языка и литературы в Китае вас беспокоят?
刘先生，在中国的俄语教学和俄罗斯文学中出现的哪些问题让你感到担忧?
– Я не преподаватель русского языка, у меня только аспиранты по русской литературе, и поэтому я мало знаю об этом. Но, конечно, кое-что меня беспокоит. Во-первых, русский язык теперь у нас стал «малым языком», как немецкий, французский и тому подобные, и единственным «большим» иностранным языком является английский. Будет жаль, если такая гегемония английского языка продолжится. Во-вторых, интерес к литературе у студентов факультетов русского языка словно бы падает. Это, конечно, плохо и глупо, потому что литература – это высшая форма языка, более того, русский язык – это литературный язык, это язык Пушкина, это язык, на котором написана одна из самых хороших литератур мира.
我不是俄语老师，我是俄语文学专业博士生的导师，因此对于这方面我不太了解。但是，的确有一些问题使我困扰。首先，对于我们，俄语是“小语种”，它的地位与德语、法语等语言一样，而唯一的“大语种”是英语。如果英语的这种霸权地位持续下去我会很担忧。第二，俄语系学生对于俄语文学的兴趣似乎在减退。当然，这很不应该，因为文学是语言的高级形式，可以说俄语是文学语言，是普希金的语言，它是写出世界上最好的文学作品的语言。
– В России с советских времён принято считать, что хороший перевод – это перевод, который читается так, словно книга была написана по-русски. А что для китайцев значит хороший перевод?
在俄罗斯，从苏联时期开始，普遍的看法是：好的翻译作品读起来就应该像是这部作品原本就是俄语写成的。那中国人认为什么是优秀翻译作品?
– Что такое хороший перевод и нехороший – ответ зависит от вкуса читателей, моды, стандарта оценки и даже развития переводоведения. В конечном счёте это спор между одомашниванием и остранением (форенизацией). Это как вопрос «быть иль не быть» для любого переводчика. Я знаю немножко и английский язык и читал некоторые русские произведения по-английски. У меня такое ощущение, что англоязычные переводчики русской литературы более вольно обращаются с оригиналом, чем их китайские коллеги. У нас до сих пор имеет очень большое влияние стандарт перевода, выдвинутый известным китайским переводчиком Янь Фу, который считал, что для идеального перевода необходимо соединение трёх элементов: верности, доступности и изящества. Возможно, поэтому переводы иностранной литературы в Китае выглядят как произведения с большей форенизацией, то есть не похожими на китайские.
翻译作品的好与不好是取决于读者的品位、时尚、评价标准以及翻译学发展的。本质上这个争论是关于译者是否忠于原作的。对于每个翻译者来说，这个问题就如同 “去还是不去”。我会一点英语，也会读一些英文版的俄罗斯作品，我的感受是，英语的俄语文学翻译家与中国的翻译家相比，可以更自如的对待原作的翻译。在中国至今还是受伟大的中国翻译家严复所提出来的翻译标准的影响。严复认为，优秀的翻译作品有三要素：正确性、可读性以及优美。可能正因如此，中国的外国文学翻译才更不像中文作品。
В 2000 году вы написали книгу «Светлая печаль: вторая встреча с Россией». О чём была тогда ваша печаль? С каким чувством вы сейчас приезжаете в Россию?
在2000年，您发表了一本题为《明亮的忧伤：重温俄罗斯》的作品。那是您的忧伤是什么?您此次赴俄有什么感受?
– У меня и тогда не было и сейчас нет никакой «печали» о России, и когда я составлял в сборник статьи, которые написал во время моей второй стажировки в России, я просто цитировал отзыв Франка о поэзии Пушкина. Я думаю, что это выражение является точным определением не только поэзии Пушкина, но и общественного положения России до и после распада Союза, и даже типа русской культуры и характера русского народа. Мне всегда приятно видеть Россию, всегда приятно воспринимать русскую литературу и культуру, в том числе её свет и печаль.
那时与现在我对于俄罗斯都没有什么“忧伤”，当我在书中编入自己在俄罗斯第二次研修所写的文章时，只是引用了弗朗卡对于普希金诗的评价。我认为这个表述不仅是对于普希金诗作的准确定义，也是对于苏联解体后俄罗斯社会状态的以及俄罗斯文学和俄罗斯人性格的准确评价。我始终很喜欢俄罗斯，乐于接受俄罗斯文学和文化，也包括它的明媚和忧伤。